Как ребенок которого нашли в шкафу

Эта история прогремела на всю страну. Полтора года назад у жительницы Карпинска Юлии в шкафу обнаружили спрятанного полугодовалого ребенка. Подруги зашли к ней в гости и услышали из-за дверей шкафа детский плач. Найденная девочка была в изможденном состоянии. Женщины вызвали полицию и скорую помощь. Девочку на вертолете отправили в больницу Екатеринбурга. У нее диагностировали дистрофию третьей степени.

В больнице ребенок поправился. Против матери было возбуждено уголовное дело, следователи предъявляли обвинение по нескольким статьям. Самая тяжелая из них — «Покушение на убийство». Экспертиза признала женщину вменяемой.

Юлию судили по статьям «Истязание в отношении малолетней», «Оставление в опасности», «Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью в отношении малолетней» и «Ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию малолетней». Покушение на убийство не подтвердилось в суде. Прокурор запросил шесть лет лишения свободы.

В итоге женщину приговорили к пяти годам колонии и штрафу в 60 тысяч рублей — но с отсрочкой до того момента, когда ее среднему ребенку исполнится четырнадцать лет. Сейчас средней дочке Юлии четыре года, скоро исполнится пять.

Первое время после выписки из больницы найденная девочка жила в Доме ребенка. Потом ее передали бабушке с дедушкой — родителям Юлии. До оформления опеки имени у малышки не было. Старшая сестренка называла ее Полиной. Когда бабушка Наталья Дмитриевна оформила опеку над внучкой, ей дали имя Варя.

— Больше не называйте ее, пожалуйста, «девочкой из шкафа». Она не девочка из шкафа, а наша любимая Варечка, — говорит бабушка. — Растет, радует нас. У нее всё хорошо.

Когда Наталья Дмитриевна с мужем узнали обо всем, то были в шоке: плакали, глядя на фотографии изможденного ребенка, не понимали, что случилось с их дочерью. Родители, так же, как все соседи и друзья, знали Юлию как хорошую, заботливую мать. Ее сыну тогда было тринадцать лет, дочке три года. Женщина работала экономистом на местном заводе.

Наталья Дмитриевна тогда корила себя, пытаясь понять, почему дочь скрывала беременность и рождение внучки, не обратилась к ним за помощью и поддержкой. Первое время все были уверены, что о рождении девочки никто не знал, кроме самой мамы и двух ее старших детей. Потом выяснилось, что в курсе также был родной отец, муж Юлии, живший отдельно.

Старший внук рассказал бабушке, что круглосуточно девочку в шкафу не держали — она жила в комнате вместе со всеми. Пока мама была на работе, тринадцатилетний сын сам кормил младшую сестру смесями, которые покупала Юлия. Впрочем, судя по состоянию ребенка, питание было явно недостаточным и нерегулярным. Бабушка уверена, что всё это случилось из-за тяжелого психологического состояния дочери: нервного срыва и депрессии. О своем состоянии она никому не рассказывала, всё держала в себе.

Андрей Зыков, муж Юлии, в 2019 году ушел из семьи к другой женщине после двенадцати лет брака. Последнее время он не работал, Юлия одна содержала всю семью, у нее накопились долги по кредитам. Официально развод оформить не успели. Генетическая экспертиза установила, что именно Зыков — отец найденной девочки.

Сразу после огласки всей этой истории мужчина на ток-шоу спокойно рассказал, как избивал жену. По словам ее родителей, они знали об издевательствах, пытались заступиться за дочь, разговаривали с зятем, грозили полицией, но заявлений в полицию Юлия не подавала. Врачи и общественники, которые участвовали в том телеэфире, предположили, что женщина не захотела воспитывать дочку из мести мужу и обиды за измены и побои. Кроме того, Андрей признался, что знал о существовании ребенка, но считал, что это не его дочь. Знакомые Юлии также считают, что именно скандалы, угрозы и побои стали причиной нервного срыва и неадекватного поведения по отношению к новорожденному ребенку.

Несколько месяцев назад Андрея Зыкова хотели вызвать в суд как свидетеля. В тот момент он уехал в другой регион на заработки, но никаких показаний дать уже не смог — его тело нашли спустя несколько месяцев розысков.

— Причины смерти мы не знаем, — говорит Наталья Дмитриевна. — Когда узнала, мне стало по-человечески жаль его и его родителей. Я уверена, что все ошибки можно осознать и исправить, если человек жив. Мы сейчас вместе с дочерью будем исправлять ошибки. У нас всё получится.

Поясним, что Юлию не лишали родительских прав на младшую дочку, пока шло следствие и судебное разбирательство. Будет ли сейчас опека подавать в суд на лишение, Наталья Дмитриевна не знает. Сейчас ее дочь имеет полное право на общение с младшим ребенком, который живет у бабушки. Варе в апреле исполнится два года.

— Юля очень ее любит, и Варя от нее не отходит, только и слышим от нее: «Мама, мама…» — говорит Наталья Дмитриевна. — Варя очень любит брата с сестрой. Все знакомые, друзья, соседи нас поддерживают, говорят ободряющие слова. У нас небольшой город, все друг друга знают, но никаких косых взглядов, негатива нет. Я очень благодарна всем, кто участвовал в судьбе нашей внучки: врачам больницы в Екатеринбурге, благодаря которым Варя поправилась, меценату, который нанял сиделку (круглосуточный уход оплатил предприниматель Игорь Алтушкин. — Прим. ред.). Спасибо этой женщине, сиделке, которая ухаживала за Варечкой. И сотрудники соцзащиты-опеки — и областная и местная — отнеслись ко мне очень человечно, пошли навстречу. У дочери на суде был адвокат. Это был защитник по назначению, от государства. Нас не связывали никакие коммерческие интересы, но он очень ответственно, добросовестно работал на этом процессе.

Екатеринбургский юрист Сергей Тетерин рассказал, может ли Юлия спустя девять лет вообще избежать отбывания срока в колонии.

— Вот что говорится об этом в части 3 статьи 82 Уголовного кодекса: по достижении ребенком 14-летнего возраста суд освобождает осужденного (…) от отбывания наказания или оставшейся части наказания со снятием судимости либо заменяет оставшуюся часть наказания более мягким видом наказания, — говорит Сергей Тетерин. — В данном случае более мягким видом наказания может быть, допустим, колония-поселение. Но такое наказание, опять же, могут назначить лишь при условии какого-либо проступка. В остальных случаях, если осужденный ведет себя безупречно и законопослушно, его от наказания освобождают.

— Дело в том, что в нашей доктрине права наказание не является местью. Как прописано в законе, оно преследует другую цель — исправление осужденного плюс профилактирующее воздействие на других. В данном случае с законодательной точки зрения это не попустительство. То есть государство дает понять: мы даем тебе время, период, в ходе которого ты занимаешься воспитанием ребенка, и если ты это делаешь должным образом, ведешь себя социально, тебя не просто освободят от наказания, но и снимут судимость. С точки зрения государства, получается, что цель достигнута, человек исправился, и дальше применять к нему репрессивные меры в виде лишения свободы бессмысленно.

Legion-Media