Как найти брошенных детей

Звонок. Давний знакомый, коллега, с которым мы тысячу лет не общались, и я сразу понимаю, что он звонит не для того, чтобы просто поболтать. 

— Привет, прости, я сразу к делу… У меня пропал ребенок. 

Мне важно понять пару важных вещей и дать рекомендации, на это нужно совсем мало времени, а его сейчас тратить впустую нельзя, поэтому я говорю быстро, ответы записываю в блокнот на телефон и, разговаривая, сразу же открываю рабочий чат, чтобы связаться с отрядом. 

— Мы на даче… Он пошел гулять… А потом два часам назад мы его хватились, и…

Голос запыхавшийся, срывающийся — не надо спрашивать, чтобы понять: родители безрезультатно два часа бегали по окрестностям и кричали до хрипа.

— …а потом возле калитки к лесу мы увидели… Нашли?! Нашли? Где?

Я услышала, как он перестал дышать, слушая ответ, потом заплакал — и связь прервалась.

Куда деваются дети?

Большая часть пропавших детей (к счастью) — это те, кто заигрались, ушли в гости, не сказав родителям, отправились с друзьями в торговый центр, поехали без предупреждения навестить любимую бабушку, решили сделать сюрприз маме и набрать ей цветов за участком… Они не заблудились и не были похищены, с ними все в порядке. Они сами вернутся домой и будут искренне удивлены тем, что произошло дома из-за их «загула». Более того — большинство из тех, кто читает этот текст, при желании легко вспомнят похожие эпизоды из своего детства, мамины слезы, а может, даже и папин ремень…  

Еще одна обширная группа пропавших детей — те, кто сбежали из дома. Родители достали их прессингом, постоянной опекой или наоборот вообще забили на ребенка, они запретили куда-то ехать или с кем-то общаться, отругали за «двойку» и отлупили за разбитый мобильный, отказались дать денег или отпустить к другу с ночевкой, сказали что-то не то — и ребенок ушел. Они считают себя взрослыми и самостоятельными и думают, что вне дома им будет лучше, они хотят наказать родителей, они поддались настроению «я никому не нужен» и так далее — но в любом случае они уходят, обычно не имея ни малейшего представления о том, что их ждет за дверью квартиры. 

А за дверью их ждет мир со всеми его опасностями, и даже если они уже сами перемещаются по городу и соблюдают правила дорожного движения, а также знают о том, что с незнакомыми людьми никуда уходить нельзя, вряд ли они смогут легко и безопасно решать задачу ночевки и находить для себя еду в течение продолжительного времени. Поэтому бегунков, независимо от того, что вынудило их покинуть дом, ищут и возвращают родителям (а дальше уже при необходимости опека разбирается с тем, что там произошло). Ведь как бы сильно ни ругали родители за «тройку» по экзамену, это все равно лучше, чем ночевка в заброшенном здании при температуре +5 градусов. 

Однако часть детей не пришла вовремя домой, потому что с ними произошла беда. Они заблудились, куда-то провалились, упали в водоем, их увел преступник.

Их надо начинать искать как можно быстрее, и именно из-за того, что такое в жизни тоже случается, поисковики просят родителей заявлять о пропаже детей как можно раньше, даже если дети, скорее всего, заигрались с друзьями или сбежали после ссоры с домашними. 

Кто чаще всего пропадает? 

Самые частые пропавшие среди детей — подростки, которые сами убежали из дома. Как правило, почти все они благополучно возвращаются домой, но некоторые остаются в бегах годами, а кто-то становится жертвой несчастного случая.  

А раньше дети не пропадали, что ли? 

Если смотреть телевизор и читать соцсети, иногда кажется, что в последнее время без конца пропадают дети. На самом деле, их количество из года в год примерно одинаковое, просто чем дальше, тем больше эта проблема интересует общество, тем больше людей готовы помогать в поиске, и слава Богу. 

Отряд «ЛизаАлерт» существует десять с половиной лет, и с каждым годом мы получаем все больше заявок на поиск пропавших, потому что о нас узнает все больше людей. 

И взрослые, и дети пропадали во все времена — терялись в лесу и в городе, убегали из дома, — просто сейчас об этом больше говорят. 

Время от времени родительская общественность приходит в ужас от «синих китов» или игры «Уйди из дома на 24 часа», но в реальном мире эти группы и игры из интернета крайне редко становятся причиной уходов детей из дома и на статистику почти не влияют. 

Что такое поиск ребенка?

Даже для опытного, прошедшего через десятки или сотни поисков добровольца, это все равно стрессовая ситуация. 

Во-первых, время играет против поисковиков, и если, например, летом можно рассчитывать на то, что взрослый сумеет продержаться несколько суток в природной среде, то в случае с ребенком такое допущение сделать нельзя: против него водоемы, быстро наступающее обезвоживание, палящее солнце, переохлаждение и так далее. Поэтому чем дольше длится поиск ребенка, особенно маленького, тем более нервной становится обстановка, тем напряженнее все его участники, тем меньше надежд на чудо, тем страшнее услышать «стоп» — обычно это означает, что пропавший найден, но часто не сразу становится известно, живым или нет. 

Во-вторых, взрослый обычно рационален, его поступки можно предсказывать и предполагать, но почему ребенок, например, бросил посреди дороги велосипед и отправился в лес, какой гриб или бабочка поманили его дальше и куда — неизвестно. 

В-третьих, для ребенка ночевка в лесу или встреча в городе с неадекватными людьми — куда более стрессовая ситуация, чем для взрослого, и чем дольше он в ней находится, тем ему тяжелее. Наконец, далеко не все дети хотят быть найденными — кто-то сам отправился за приключениями, кто-то поссорился с родителями, кто-то просто боится, что ему влетит за то, что он потерялся, — и в результате поиск может дополнительно осложняться тем, что за «потеряшкой» надо побегать (иногда в буквальном смысле), понимая при этом, что он продолжает оставаться в опасной для себя ситуации и не осознает этого. В этом случае его страшно «спугнуть» — например, заставить поисковыми действиями уйти из своего района. 

Поиск ребенка — это часто «резонанс»: поиск, о котором будут писать и говорить по телевизору, который будут обсуждать в социальных сетях, на который съедутся представители всех возможных служб (полиция, Следственный комитет, Росгвардия, МЧС) и сотни или даже тысячи добровольцев. Для тех, кто занимается организацией поиска, это тяжелый и нервный процесс, потому что координатору и его помощникам надо не только работать над стратегией поиска, обрабатывать информацию по свидетельствам и опросам, поступающую от инфоргов, привлекать различные поисковые направления (водолазы, авиация, кинологи и другие), но и взаимодействовать с огромным количеством посторонних людей, часто пытающихся действовать по-своему, выражающих неудовольствие тем, что они приехали, а их до сих пор не отправили на задачи (что бесполезно без опытных старших поисковых групп, которые всегда в дефиците) и думать о техническом обеспечении поиска (мобильные вышки сотовой связи, вода, душ, туалет, еда, ночлег). 

Такой поиск пропавшего ребенка — это экстремальное, навсегда запоминающееся для участников событие, с которого иногда возвращаются с реальным посттравматическим расстройством.

Наконец, сам опрос родителей, у которых только что потерялся ребенок — это совсем не то, что каждый человек способен вынести. Поэтому я, например, преклоняюсь перед детскими прозвонщиками «ЛизаАлерт» — теми, кто в отряде общается с заявителями по детским поискам: они не только фактически принимают на себя этот первый удар родительских эмоций, но и умеют быстро и эффективно получить от них всю информацию, необходимую для запуска поиска и первых действий. 

Поиск ребенка для самих родителей — обычно одно из самых страшных событий в их жизни, и иногда это всего несколько минут, когда ребенок исчез в магазине, которые все равно навсегда останутся в памяти, но бывает, что это часы, дни… месяцы, годы.

Что сделать, чтобы дети не терялись?

С малышами — регулярно и нескучно говорить о правилах безопасности, учить их:

• куда нельзя лазить и что нельзя делать, 
• к кому можно обращаться за помощью (к человеку с ребенком, сотруднику того места, где нужна помощь, и полицейскому), 
• что делать, если потерялся (оставаться на месте, звонить родным, если нет своего телефона, то с чужого, предварительно выучив наизусть телефоны родителей). 

С ребятами постарше говорить о том, какие опасности могут ждать их вне дома:

• говорить о чужих людях, которых нельзя слушать, что бы они ни предлагали и ни просили, 
• объяснять, что если чужому взрослому нужна помощь, он получит ее у другого взрослого, 
• учить неприкосновенности их тела, 
• рассказывать свои истории, которые наверняка есть у каждого. 

С подростками — просто постараться сохранить доверительные отношения, слышать ребенка, и в неизбежных ситуациях конфликта вести себя так, чтобы у него не возникло желание уйти из дома. 

Кроме того, любому ребенку полезно уметь разжигать (и тушить!) костер, строить укрытие, пользоваться компасом, знать о лесе и его опасностях, уметь ориентироваться в городе и звонить в службу «112» и так далее.

Что делать, чтобы дети как можно быстрее находились?

Сразу же обращаться за помощью, как только вы поняли, что у вас пропал ребенок: звонить в «112» и «ЛизаАлерт». Не теряйте времени, не бойтесь «ложного вызова» и штрафа, обращайтесь сразу и постарайтесь быть правдивы в разговоре с теми, кто будет искать вашего ребенка. 

Подключайте к поискам друзей и родных, обращайтесь без стеснения с вопросами о ребенке ко всем, кто может знать, где он находится: одноклассники и их родители, учителя, друзья, соседи, родные, тренеры и так далее. 

Реагируйте на явно потерявшихся детей, потратьте время, чтобы им помочь: успокойте ребенка, выясните, что случилось, постарайтесь связаться с родными, вызовите полицию и нас. 

Мой любимый поиск — когда от заявки на горячую линию до звонка со свидетельством о найденном ребенке прошло 40 секунд: родители заявили из парка о том, что их пятилетний сын потерялся, а нашедшая мальчика девушка позвонила нам через 40 секунд, чтобы узнать, что ей делать. 

Это идеальный поиск, и в этот день очень хочется, чтобы все были примерно такими же.

Текст был впервые опубликован 25 мая 2021 года

«Я совершенно случайно зашла на сайт. И пропала. Сначала провела на нем несколько часов, потом всю ночь проплакала, а наутро поняла, что уже не могу не помогать, что это — мое», — такова типичная история участников движения «Волонтеры в помощь детям-сиротам». Всего за четыре года существования это движение стало одной из самых влиятельных добровольческих организаций в России. Как действуют «Волонтеры», чем они занимаются и в чем секрет их успеха, выясняла Анна ПАЛЬЧЕВА.

Не знавшие памперсов
На сегодня движение «Волонтеры в помощь детям-сиротам» — это, пожалуй, одно из самых крупных и активных добровольческих объединений. Занимается оно помощью детям-отказникам, которые живут в больницах. Дело тут вот в чем. Когда от ребенка отказываются родители, его помещают в больницу на карантин: обследуют перед переводом в детский дом. По закону этот карантин должен длиться от двух до четырех недель. На самом же деле ребенок может застрять в больнице на годы. Основная причина — отсутствие мест в сиротских детских учреждениях. Другая — сложности с оформлением документов, определением статуса ребенка. Случается и такое, что врачи придерживают в больницах очень больных детей, чтобы их выходить. Как бы то ни было, в итоге ребенок может прожить в больнице от нескольких месяцев до нескольких лет.

И тут возникает еще одна проблема. Больница — не специализированное детское учреждение, и на оказавшихся здесь детей, помимо койкоместа и лекарств, не выделяется ничего. Кроватка, простыня и больничная каша — ни памперсов, ни детского питания, ни игрушек, ни няни. Вот все это и добывают для детей волонтеры.

«Сотрудники одной из больниц, куда мы приехали, впервые увидели памперсы!» — восклицает основоположник и руководитель движения Елена Альшанская. Кроме доставки вещей, волонтеры занимаются ремонтом палат, организацией игровых комнат, закупкой стиральных машин. «Мы тут недавно в одной больнице установили отопление, — продолжает моя собеседница. — Представляете, там детей даже никогда не мыли из-за отсутствия горячей воды!»

Сначала активисты движения работали только с подмосковными больницами, потом распространились на другие области. Теперь, бывает, добираются и за 450 км от Москвы. Однако в провинции другая ситуация. В густонаселенной Москве и Подмосковье брошенных детей в больницах очень много. А в регионах их по одному-два, и лежат они в разных отделениях. И поэтому помогать им гораздо труднее — нельзя сконцентрировать силы. Впрочем, активистка из Читы нашла в своем городе больницу, где живут 70 детей. В одной из больниц Воронежа — 150. Вообще, в регионах люди работают независимо от московской организации, у нее они только перенимают технологию.

Еще одна важная задача — привлекать внимание общественности и властей к брошенным детям. Ведь отказники часто вынуждены годами жить в больнице именно из-за несовершенства законодательства. Но тут волонтеры делают успехи, удалось договориться с правительством Московской области: со следующего года бюджет Московской области будет предусматривать памперсы и нянь для отказных детей.
А началось все четыре года назад, когда философ по образованию Елена Альшанская была вынуждена лечь в больницу со своим ребенком. Там-то она и увидела детей, живущими в больнице с самого рождения. И решила попытаться исправить ситуацию, стала привлекать к помощи отказникам других. «Была задача — решить проблему конкретных детей. Я понятия не имела, что в итоге получится целое добровольческое движение», — говорит она.

Также имеется раздел, где публикуют отчеты о поездках в больницы — кто ездил, куда, что привезли. Попадаются и фотоотчеты о ремонте в больничных палатах, об условиях, в которых живут дети. Постоянно обновляется информация о готовящихся поездках и проводимых акциях, о том, с кем связываться и куда можно передать помощь — опять же, чтобы посетители знали, в чем можно поучаствовать. Разумеется, есть форум. Он разделен на общедоступный и подзамочный разделы, информация последнего открыта только для постоянных участников движения.

Примечательный раздел — анкеты. Каждый желающий сотрудничать с движением может отправить на сайт данные о себе, где указывает, какой род деятельности ему ближе, и свои координаты. Эти данные обрабатывают, и вскоре с ним связываются, предлагая работу «по профилю».

С одной стороны, такая «дикая», самоорганизующаяся форма существования движения имеет массу преимуществ: сайт легко доступен, через него приходят самые разные люди, и каждый может найти себе наиболее удобное применение. «С другой стороны, есть и минусы, — продолжает Елена Альшанская. — Мы не можем контролировать приток людей, вести отбор. Крупная организация (число волонтеров давно уже перевалило за сотню, хотя точная цифра неизвестна) не может существовать только в сети, людям необходимо периодически встречаться. Людям, работающим вместе, необходимо периодически видеть друг друга — это повышает эффективность работы. Таким образом можно почувствовать отдачу, понять, что делаешь какое-то реальное дело, а не просто вбухиваешь силы непонятно во что. Поэтому мы начали по субботам проводить регулярные встречи, но не всех волонтеров, а по рабочим группам. Отдельно — те, кто занимается больницами, отдельно — те, кто складами и т.д.»

Структура организации простая. Есть координаторы, двух видов — ответственные за направления работы (склады, группа юристов, поддержка сайта, работа со спонсорами) и старшие по конкретным больницам (они налаживают контакты с администрацией, отслеживают судьбу детей, организуют доставку помощи, поиск нянь).
Если в больнице возникает нужда в чем-либо, ответственный за нее вывешивает информацию об этом на сайте, и связывается с координаторами направлений — вполне возможно, что проблему можно решить за счет внутренних ресурсов. Например, на складах могут найтись детское питание, памперсы, игрушки, видеоаппаратура. (Свои складские помещения предоставляют дружественные организации, в том числе и храмы, а нередко и сами волонтеры — свои квартиры.) Всего координаторов направлений — 23 человека, координаторов больниц 45. «Всех координаторов я знаю в лицо, а волонтеров — нет», — говорит Елена.

Организовывать людей проще всего через интернет, а собирать помощь: вещи, питане, памперсы — эффективнее всего в реале, при помощи акций. «Если бы мы электрообогреватели для больниц через сайт собирали, мы бы к отопительному сезону никогда не успели. Лежит у кого-нибудь обогреватель, и он готов его привезти, но знает, что это можно сделать и завтра, и послезавтра, и послепослезавтра. А у акции есть определенные временные рамки, в которые нужно уложиться. Есть пункт сбора. И это мотивирует людей», — говорит Елена. Кроме того, акция — это повод заявить о проблеме, привлечь к движению новые силы. «Мы периодически проводим акции в магазинах «Ашан». Устроено это так. У входа стоят волонтеры, которые раздают информационные листовки о наших детях. У кассы установлена корзина, рядом висит список тех предметов, которые можно приобрести тут же и пожертвовать нам. К примеру, памперсы, детскую косметику. Магазину это всегда выгодно, потому что покупают их товары. И нам, конечно, тоже», — разъясняет механизм Елена Альшанская.

Реальные люди
Кто и почему становится волонтерами движения? Очень просто. Вот рассказ молодой мамы: «Я с сыном попала в детскую инфекционную больницу. Через две палаты лежали отказники. Узнать о процессе переодевания детей можно было по крикам, которые разносились на весь коридор: горячей воды не было, их подмывали в раковине холодной. Дверь была открыта, я заглянула — дети все в опрелостях, и сверху замазано толстым слоем зеленки. Девочка все время сидит или лежит в кроватке и монотонно раскачивается из стороны в сторону, а мальчик, уже умеющий ходить, привязан к кроватке пеленками за пояс или за шею, чтобы не вылезал и не выбегал в коридор».

Среди волонтеров — не только мамочки. Есть и пенсионеры, и не обремененная семьей молодежь, и довольно много мужчин. Для них работы хватает — отвезти-привезти вещи, разгрузить склад, помочь с ремонтом.

«Те, кто оказывает разовую помощь, конечно, волонтерами считаться не могут. Это просто наши помощники. Все-таки волонтерская деятельность подразумевает, что человек берет на себя ответственность, выполняет какую-то работу более-менее постоянно, выделяет на это часть своего времени», — говорит руководитель проекта.
Кого-то привлекают к работе раз в месяц, у кого-то телефон буквально разрывается от звонков. «Мне приходится в переговорную выбегать каждый раз, если мне наши звонят, когда я на работе. Или через интернет решать часть вопросов», — рассказывает Лена, менеджер магазина. Как-то ей позвонила пенсионерка: сказала, что готова шить для детей простыни. И такой помощи здесь тоже рады.

Анна, старший координатор направления по работе с больницами (а это означает, что она руководит всеми больничными координаторами и к ней обращаются постоянно) — мать троих детей. Помимо этого, она еще работает и пишет диссертацию. Часто на собрания координаторов Анна приходит с детьми. Этим здесь никого не удивишь — многие из активистов берут детей на встречи, потому что их не с кем оставить.

Отдельная проблема — это ответственность волонтеров за свое дело. В этом и состоит сложность работы добровольческого движения — как добиться, чтобы люди делали то, за что взялись? И делали как следует? Отчасти это решается так. Если человек, приславший анкету на сайт, отказывается от предлагаемого ему дела, его попытаются привлечь еще раз. Если же он откажется и во второй, на него перестают рассчитывать. «Это означает, что человек пока не созрел для нашей работы. Желание у него, может быть, и есть, а вот готовности — пока нет. Тогда ему стоит подождать. Пусть пришлет анкету еще через некоторое время», — разъясняет Елена. Это — один из способов отсева недобросовестных помощников. Но его недостаточно. Есть еще одна сложность. По словам Елены, часто случается, что много людей одновременно хотят заниматься одним и тем же. Поток людей большой, а «вакансия» уже закрыта, и людям не удается найти применение.

«Мы хотим в ближайшее время начать проводить семинары для добровольцев. Помимо того, что мы будем готовить людей, это позволит нам лучше узнать тех, кто к нам приходит, — продолжает свой рассказ Елена Альшанская. — Анкета на сайте не дает нам исчерпывающей информации о том, чем хотел бы заниматься тот или иной человек. Многое можно узнать только в личном разговоре. Он, допустим, указал, что по профессии электрик. А может выясниться, что у него хобби — флорист, и он может оформить детскую комнату. Или наоборот».

Может, и вам найдется дело? Оставьте анкету на сайте www.otkazniki.ru или позвоните по телефону 8-495-789-15-78.

Банковские реквизиты фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам»

Для пожертвований в рублях:
Получатель: НКО Благотворительный фонд «ВОЛОНТЕРЫ В ПОМОЩЬ ДЕТЯМ-СИРОТАМ»
ИНН 7706412841
КПП 770601001
р/с 40703810300000000107
Банк получателя: СБ Банк (ООО), г. Москва
ИНН 7723008300
КПП 775001001
к/с 30101810600000000918
БИК 044579918

Для пожертвований в долларах:
НКО Благотворительный фонд «ВОЛОНТЕРЫ В ПОМОЩЬ ДЕТЯМ-СИРОТАМ»
ACC. № 40703840600000000107
Deutsche Bank Trust Company Americas, New York № 04-410-744
SWIFT: BKTRUS33
American Express Bank, Ltd., New York, USA
Account # 00751826
SWIFT: AEIBUS33A

Для пожертвований в евро:
НКО Благотворительный фонд «ВОЛОНТЕРЫ В ПОМОЩЬ ДЕТЯМ-СИРОТАМ»
ACC. № 40703978200000000107
Commerzbank AG, Frankfurt am Main
Account # 400886826700
SWIFT: COBADEFF

Графу «Назначение платежа» просим заполнять обязательно!
Варианты заполнения:
1. Благотворительное пожертвование для детей-сирот
2. Благотворительное пожертвование для детей-сирот _________________________ (наименование больницы)