Провал, успех и снова провал: как в СССР появилось ралли и чем всё закончилось
Вспоминая не так давно историю создания рекордно-гоночного автомобиля «Звезда», мы затронули лишь один из видов автомобильного спорта СССР, взявшего своё начало еще в довоенный период. Однако после окончания Второй мировой в Советском Союзе развивали не только «скоростную» тему, но и другие направления, среди которых были как минимум кольцо, ипподром и ралли. Сегодня мы предлагаем вспомнить, как и откуда в СССР появились раллисты, на чем они ездили и каким образом им удалось попасть на соревнования мирового уровня, заняв при этом призовые места.
Начало
Спорт как таковой в Советском Союзе был популярен и всячески поддерживался государством, ведь физически здоровый человек – трудоспособный работник и отличный строитель коммунизма. А поскольку автомобилизация на 1/6 части суши в то время набирала обороты, то пути спортсменов и автомобилистов пересеклись. А точнее, автомобильные энтузиасты начали гоняться на практически стандартных Москвичах и (намного реже) Победах тех лет.
Соревнования проходили на кольцевых трассах с асфальтовым и грунтовым покрытием, а особой привлекательности гонкам придавал тот факт, что спортсмены не просто проезжали дистанцию на время и скорость, а непосредственно состязались друг с другом за призовые места, что нередко заканчивалось мятыми крыльями, разбитыми стёклами и фарами и даже вылетами с дороги с последующими переворотами.
Небольшое отступление. Пятидесятые годы в мире принято считать Золотым веком ралли, ведь в этот период Международная автомобильная федерация (FIA) запустила Европейский чемпионат по ралли, в котором теоретически могли принять участие и советские спортсмены. Именно поэтому на полуофициальные соревнования энтузиастов обратило внимание и родное государство, ведь спортивный успех советских автомобилей на мировой арене мог прибавить им немало очков в глазах потенциальных западных покупателей.
А раз так, то представители различных спортивных обществ выясняли в «боевых условиях», кто умеет ездить лучше и быстрее. Правда, многое зависело от материальной базы предприятия, подготовившего автомобиль, ведь на одном энтузиазме далеко не уедешь. Опыт в то время у большинства был минимальным – спортсмены путём проб и ошибок лишь делали первые шаги в автогонках, а занятие это в Союзе тогда не сулило особой материальной прибыли или славы. Тем не менее скоростная езда за рулём почти серийной машины привлекала молодежь, жившую по принципу «быстрее, выше, сильнее». Мы нисколько не иронизируем и не романтизируем то время, но люди жили именно так. Тем более, что уже во второй половине пятидесятых годов (хрущевская оттепель) железный занавес для наших спортсменов немного приподняли, позволив им поездки за рубеж для участия в соревнованиях по ралли. Это позволяло и «себя показать» (то есть продемонстрировать возможности советских автомобилей и потенциал гонщиков), и «других посмотреть», столкнувшись с иностранцами на иномарках, что называется, в бою, пусть зачастую и неравном.
«Точкой отсчета» отечественного ралли как вида спорта принято считать 15 октября 1956 года – день, когда Центральный автоклуб стал членом Международной Автомобильной Федерации (FIA), а первая официальная гонка, на старт которой вышло свыше сотни экипажей, прошла в мае 1957 года в Тушино. Ралли 1000 озёр, Рейд польский, Монте-Карло и Акрополис, Туры Европы и Кубки дружбы – можно долго перечислять все те соревнования, в которых впоследствии принимали участие представители социалистических и капиталистических стран. Кроме противостояния автомобилей и людей, здесь даже наблюдалась негласная битва идеологий и экономических систем, ведь подготовка спортсмена и автомобиля напрямую зависела от материальных возможностей страны, которую он представлял, а сама техника отражала уровень технологий, до которого удалось подтянуть автомобилестроение.
Легенда-412. Как советские гонщики побеждали на международных ралли (28 фото)
Невероятно, но факт: полвека назад советские автомобили достойно боролись за звание лучших в Европе и мире. Ныне эти победы практически забыты.
Помог Советскому Союзу победить во многих престижных мировых ралли международный рынок. Страна нуждалась в валюте. Зарабатывать её приходилось за рубежом, продавая в том числе и легковые автомобили, которые, как это ни покажется странным в наши дни, имели спрос не только в странах народной демократии, но и во вполне буржуазной Европе.
Занимавшееся этим бизнесом объединение «Автоэкспорт» для продвижения своего товара взяло на вооружение принцип западного автоменеджмента: «Сегодня побеждаем, а завтра продаём». Речь шла об автоспорте, который в Европе издавна был «выставкой достижений» автомобильных фирм.
Раллисты из таксистов.
На начало 1960-х советские автомобили, а это были 407-е и 408-е «Москвичи» и 21-е «Волги» («с оленем»), выглядели на общемировом фоне прилично. Их было не стыдно предложить зарубежному покупателю за те же деньги, что «Форды», «Ситроены» и «Рено» соответствующего класса. «Москвичи» даже имели некоторые преимущества по неприхотливости, выносливости и. дизайну. Эти преимущества советские гонщики и начали реализовывать на своих первых международных ралли.
Надо сказать, что с царских времён наши спортсмены на международных ралли не выступали — государственные приоритеты были другими. И лишь в 1957 г., когда страна немного оправилась от послевоенной разрухи, состоялось первое в СССР многодневное ралли. Участников, кстати, набралось больше сотни, поскольку в новом виде спорта захотели попробовать себя едва ли не все спортивные общества, да и частники подтянулись. Одевались гонщики не в огнестойкие комбинезоны, как сейчас, а кто во что горазд, а перестраховщики выступали даже в танковых шлемах. При этом ехали на обычных автомобилях — от «Москвичей-400» и газовских «Побед» до трясучих «ГАЗ-69» и солидных «ЗИМов».
За границей же дебютными стали гонки «1000 озёр» в Финляндии в 1958 г. Туда прибыли 4 «Москвича-407» со слабенькими двигателями в 45 лошадиных сил. Это не помешало команде СССР занять 3-е место в командном зачёте. Позже было ралли «Монте-Карло» 1964 г., условия которого были настолько тяжёлыми, что из 342 участников до финиша добрались только 174 машины. Но у нас ни один автомобиль не встал на маршруте.
Гонщики 1960-1970-х гг. делились на две категории. Про первую тогда шутили: «Советские раллисты вышли из таксистов». В этой шутке было много правды — после начала хрущёвской оттепели секции автоспорта стали появляться едва ли не в каждом таксопарке. Вторую категорию гонщиков составляли профессиональные инженеры и испытатели с автозаводов. На заводе АЗЛК, породившем «Москвич», были как раз и своё КБ, и испытательный цех. Вот такие люди: Сергей Тенишев, Юрий Лесовский, Анатолий Дмитриевский, Эммануил Лифшиц, Иван Астафьев, Гуннар Хольм ковали первые успехи сборной СССР. Большинство из них были немолоды, за 40, некоторые — участники войны. Они знали, как управлять машиной и как её чинить. Один из немногих оставшихся в живых из этой легендарной плеяды — Ю. Лесовский, установивший ряд до сих пор не побитых рекордов скорости — несколько лет назад ещё участвовал в обновлении очередного рекорда России.
Лучшие годы.
Гонка «1000 озёр» и чуть более поздняя «Акрополис» в Греции были знаковыми, но эпизодическими выездами за рубеж. Но в 1967 г. Московский завод малолитражных автомобилей — будущий АЗЛК — поставил на конвейер судьбоносную машину. Ни до, ни после «Москвича-412» изделие советского автопрома так не расхватывали на Западе. Причём славу седану обеспечили спортивные успехи.
В 1968 г. британская газета «Дейли миррор» задумала ралли века из Лондона в Сидней. Маршрут, к сожалению, не проходивший через советскую территорию, был реально крут — 16 тыс. км через 11 стран! Даже нынешний «Париж — Дакар» имеет меньшую протяжённость. В гонку были заявлены 98 экипажей из 12 команд. В пути караван потерял почти половину участников. Советская же сборная снова не потеряла ни одного автомобиля и принесла стране 4-е общекомандное место.
Шоу так понравилось зрителям, что в 1970-м английская газета решила его повторить. Теперь маршрут проложили от Лондона до Мехико — 26 тыс. км, 25 стран и 39 дней в пути. От лондонского стадиона Уэмбли 50 тыс. зрителей провожали в путь 96 экипажей, в том числе 5 советских на новых на тот момент «Москвичах-412». Финишировать участники «Царь-ралли» должны были как раз к открытию чемпионата мира по футболу на главном стадионе Мехико. В итоге один «Москвич» свалился в пропасть в Аргентине, другой был снят с соревнований, но остальные три, показав отличную (60%) надёжность техники, дошли до финиша и заняли 2, 3 и 4-е места в классе автомобилей с двигателями до 1600 см³. Для сравнения: финиша в этой гонке не увидел ни один «Порше», 4 из 5 «Мерседесов», 5 из 6 «Ситроенов» и 11 из 12 «Пежо».
В условиях латиноамериканского бездорожья и высокогорья сложно было и людям, и машинам. Не облегчал победу и подход руководства к проведению гонок. Экономить старались на всём. До места старта автомобили зачастую шли своим ходом, а новые покрышки ради экономии выдавали только перед самым началом гонок. Если западные команды чётко делились на гонщиков и механиков, то в советской сборной этого разделения не было. Сами прошли участок, сами починили то, что сломалось, сами наутро дальше поехали.
У нас в отличие от иностранцев не было своих станций техобслуживания на маршруте. Вместо этого за раллийными машинами (сами гонщики гордо называли их «боевыми») шли «технички» — «Москвичи-427», доверху гружённые запчастями и вещами экипажей. Их выпускали в путь с таким перегрузом, что после каждых состязаний «технички» приходилось списывать по износу.
В первые годы советского автоспорта машины для гонок вообще не готовили в промышленных масштабах. Гонщики сами собирали их буквально по винтику. То есть винтики все были серийные, но одни, как водилось, были качеством получше, а другие — наоборот.
В начале 1960-х внутри машин начали сваривать простенькие каркасы безопасности. Они спасли жизни многим экипажам. Поставили дополнительные топливные баки, амортизаторы, а шины сменили на импортные. Ремни безопасности с фиксацией по 4 точкам гонщики сами перешивали из авиационных. В результате гоночные машины оказались в 1,5 раза тяжелее серийных, двигателям же к исходным 75 л. с. удалось добавить всего десяток «лошадей».
Бывало, на трассе летели коробки передач. Наши экипажи из 2-3 человек ухитрялись поставить машину на бок, разбирали, меняли детали, собирали заново и ехали дальше. Могли и двигатель сами перебрать.
Советским автолюбителям-частникам, по идее, от заморских побед было ни тепло ни холодно — на «Запорожец» бы денег собрать да очередь отстоять на покупку личной машины. Но «Москвич-412» всё равно полюбили, он даже стал частью нашей культуры. Помните трюки из «Невероятных приключений итальянцев в России»? А ведь ещё книга вышла «Москвичи на «Москвичах» и культовое кино «Гонщики», в съёмках которого участвовали раллисты, прошедшие марафон Лондон — Мехико.
Чего только не было!
По абсолютной скорости советские машины не могли бороться с иностранными на равных — не хватало мощности двигателя. Потому для советской команды был важен общий средний результат, индивидуальные же успехи мало кого волновали. Так и задачу ставили: не прийти первыми, а обеспечить высокий командный результат — чтобы до финиша дошло как можно больше машин.
На ралли «Монте-Карло» 1964 г. одна машина разбилась, а это грозило неприятностями в командном зачёте. Выход был найден: вместо неё выставили машину техподдержки, тоже «Москвич». Он благополучно дошёл до финиша.
На одной из гонок в Финляндии у «Москвича» полетела коробка, и он лишился возможности двигаться вперёд на пониженной передаче. Под хохот зрителей подъём пришлось брать. задним ходом. Зря смеялись: машина не только в гору залезла, но и до финиша дошла.
На гонках 1968 г. в Австралии экипаж Тенишев — Кислых столкнулся с кенгуру, но продолжил гонку и пришёл к финишу 20-м. Повезло, что при подготовке к старту наши подсмотрели, как иностранцы привинчивают к своим машинам какие-то конструкции из труб. Тогда же узнали: по-английски эта штука называется roo bar — решётка для защиты от кенгуру. В Союзе срочно заказали такие же с доставкой самолётом. К счастью, успели.
В Италии, чтобы не провоцировать местных горячих парней потягаться на виражах с этими «сумасшедшими русскими», наши гонщики заклеивали стартовые номера. Отвечай потом, если кто-то из итальянцев разобьётся.
Чтобы подготовить советских гонщиков к условиям высокогорья, их перед суперралли 1970 г. специально возили в барокамеру аэропорта «Внуково» на сеанс имитации разреженного воздуха.
В Бразилии, в Сан-Паулу, советскую машину однажды остановили местные: «Это ваша машина сбила ребёнка в соседней деревне!» Нашим как-то на пальцах удалось объяснить, что они с родины Октябрьской революции, а не презренные гринго, то есть не американцы. Этого хватило, чтобы мирно расстаться.
Золотой век.
После эпохи супермарафонов советские команды сосредоточились на европейских гонках. Дистанции там были поменьше, но тоже доходили до 15 тыс. км. На этапах «Тура Европы», организованного немецким автоклубом ADAC, наши год за годом громили европейских конкурентов. На международную арену вышли представители Ижевского автозавода и ВАЗа. В общем, до середины 1970-х нашим гонщикам в Европе не было равных. Они штамповали не только первые и вторые места в своих зачётах, но стабильно массово «заезжали» в десятку абсолюта. К примеру, в 1971 г. раллисты на «Москвиче-412» взяли «Золотой кубок» за лучший результат команды из 4 экипажей, а «ВАЗ-2101» получил «Серебряный» за первенство среди коллективов из 3 машин. И это в первой же для тольяттинцев международной гонке! «Форд», BMW, «Вольво», «Фольксваген» остались позади — можете представить такое в наши дни?
Доходило до того, что команды на «Москвичах» и «Жигулях» боролись за первенство между собой. Первых мест было завоёвано столько, что кубки и медали не умещались на капотах машин победителей. Успех был феноменальный! Причём победы в спорте начали приводить к успеху в бизнесе. В те годы половина произведённых на АЗЛК «Москвичей» уходила на экспорт. Их собирали не только в братской тогда Болгарии, но и во входящей в НАТО Бельгии.
Увы, отчасти этот успех и подкосил завод им. Ленинского комсомола. У нас «наверху» решили: если автомобиль и так приносит прибыль, зачем снимать его с конвейера и менять на новый? В итоге все проекты перспективных легковушек на заводе положили под сукно. Через несколько лет «Москвич» перестал быть конкурентоспособным на мировом рынке — он выпускался практически без изменений с 1967 по 1975 г. В Европе за эти годы сменилось несколько поколений авто.
Примерно такая же катастрофа произошла для нас и в автоспорте. Иностранные двигатели быстро доросли до 300 л. с., а нам нечего было им противопоставить — не было ни новых моделей, ни технологий. СССР стремительно катился к распаду, вместе с ним уходили в прошлое и успехи в международных гонках.
Дело для героев!
Когда я попытался найти хоть одну раллийную машину тех времён, мне это не удалось. Все разбили при подготовке новых поколений гонщиков или порезали на металлолом. Но один экземпляр энтузиастам — нашим современникам недавно удалось воссоздать из «родных» запчастей. С немалым трепетом я сел за руль гоночного автомобиля полувековой давности и вывел его на трассу.
Что могу сказать: это был тяжёлый опыт. По современным понятиям машина очень плохо управляется. А скачет так, что головой постоянно бьёшься об потолок! Сиденья самые обычные, серийные, а не специальные гоночные, так что на виражах то водитель заваливается на штурмана, то штурман на водителя. Под капотом что-то постоянно трещит и воет, передачи переключаются с трудом, задний привод провоцирует заносы. Нет, разок прокатиться на такой машине интересно, хотя и страшно. Но участвовать на этой технике в марафоне через несколько континентов — занятие для настоящих героев.
Звезда скорости Пельтцера: как и почему в СССР появились специальные гоночные автомобили
Уже на заре зарождения автомобиля скорость манила как энтузиастов, управлявших новым видом транспорта, так и конструкторов, занимавшихся созданием самобеглых экипажей. А раз так, то для некоторых из них высокая максимальная скорость стала настоящей целью, которую стремились достичь любой ценой. Неудивительно, что еще на рубеже ХХ века бельгиец Камиль Женатци впервые официально развил скорость свыше 100 км/ч – причем не на машине с ДВС, а на электромобиле! В последующие три десятилетия рекордные отметки сначала достигли цифры 200, затем 300, 400. А умопомрачительный показатель в 500 км/ч был взят еще в 1937 году – то есть, до начала Второй мировой войны. И все эти рекорды объединяло одно – их устанавливали исключительно зарубежные гонщики. СССР же полноценно включился в своеобразную погоню за скоростью только в послевоенный период. Сегодня мы предлагаем вспомнить, кто и как создавал в Советском Союзе автомобили, специально рожденные для рекордов.
«Это невероятно! Я делал почти тридцать километров в час!»
Эмиль Левассор, победитель гонки «Париж – Бордо», 1895 год
Начало
В довоенное время в СССР на базе обычных горьковских автомобилей ГАЗ-А и ГАЗ-М1 было построено несколько спортивных машин, на которых гонщики соревновались в заездах на скорость. Правда, от своих «исходников» они отличались разве что специальными кузовами аэродинамичной формы. Ведь уже тогда конструкторам было очевидно, что не только повышение мощности двигателя, но и лучшая обтекаемость может принести желанный результат. Так, ГАЗ-А-Аэро получил новую алюминиевую головку блока, позволившую повысить степень сжатия до 5,45:1 и увеличить мощность двигателя до 48 л.с. Однако этим на ГАЗе не ограничились, установив на машину обтекаемый кузов необычной формы, что вместе с улучшенной энерговооруженностью позволило машине разогнаться до 106 км/ч против стандартных 80 км/ч, а расход топлива при этом сократился на четверть!
ГАЗ-А-Аэро отличался и эффектным, и эффективным с точки зрения аэродинамики дизайном
В том же 1937 году, когда Джон Айстон преодолел 500-километровый рубеж скорости, московский центральный автомотоклуб спорта построил двухместный спортивный автомобиль ГАЗ-А ЦАКС, на котором испытатель танков Виктор Кульчицкий смог разогнаться до 131,1 км/ч.
Подобно многим гоночным автомобилям тридцатых годов, ГАЗ-А ЦАКС был лишен обтекателей колёс
А годом позже в Горьком по той же схеме, но на шасси «эмки» создали рекордно-гоночный автомобиль ГЛ-1, который во время испытаний на километровом отрезке смог разогнаться до 147,84 км/ч.
А потом началась война, и советским конструкторам стало не до создания гоночных автомобилей.
После войны: «Звезда» №1
К «скоростной» теме в СССР вернулись сразу после окончания Великой Отечественной войны: живший в Москве инженер Александр Иванович Пельтцер предложил создать специальный автомобиль, на котором можно будет устанавливать всесоюзные и международные рекорды скорости.
Александр Иванович Пельтцер (1906-1975) в тридцатые годы работал в Научном Автотракторном Институте и занимался разработкой газогенераторных автомобилей
Речь при этом не шла о том, чтобы адаптировать уже имеющуюся конструкцию – Пельтцер как раз настаивал на том, чтобы машина не базировалась на гражданском исходнике, а была полностью оригинальной, то есть созданной с чистого листа с единственной целью – развивать скорость. При этом конструктор нацелился на класс до 350 «кубиков» – то есть, речь шла о машинах с мотоциклетным двухтактным двигателем.
Идею поддержали наверху – её в апреле 1946 года одобрил и Всесоюзный комитет по делам физкультуры и спорта, и Министерство автомобильной промышленности СССР, создав при ЦКБ Главмотовелоспорта так называемую «особую бригаду», куда кроме Пельтцера входил и молодой инженер Михаил Дерковский.
Проектирование необычной машины началось дома у Александра Ивановича, а закончили разработку проекта уже спустя два месяца (!). Машину удалось создать так быстро на волне энтузиазма, однако во многом конструкторам помогли более опытные специалисты – в частности, главный конструктор ЗИСа Борис Михайлович Фиттерман и будущий главный конструктор МЗМА Александр Фёдорович Андронов.
Несмотря на то, что физически ЦКБ находилось в Серпухове, производственную базу разместили в авторемонтных мастерских Мосгорисполкома, а многие узлы были изготовлены на МЗМА и Московском Мотоциклетном Заводе. Конструкторы не снижали взятый с самого начала темп, и уже в середине сентября 1946-го принципиально новый автомобиль был готов.
Машина получила простое, патриотичное и при этом даже немного пафосное название – «Звезда». Поэтому переднюю часть кузова украшала соответствующая пятиконечная эмблема.
Немного о конструкции. В то время в мире уже было создано несколько специальных гоночных автомобилей, единственной задачей которых было установление мировых рекордов скорости. Их объединяла аэродинамическая форма кузова: конструкторы поняли, что нужно не рассекать воздух шинами и коробчатым кузовом, а спрятать их под каплевидным «колпаком», заодно прикрыв колёса.
Изучив несколько зарубежных аналогов, Пельтцер придал аналогичную форму кузова и своей «Звезде». Интересно, что его выколотили по шаблону и склепали из дюралевых панелей – верхней и нижней. Последнюю закрепили на лонжеронной трубчатой раме из хромансилевых эллиптических труб сечением 62х47 мм, а верхний «колпак» выполнили съемным.
Подготовка перед стартом. Верхняя часть кузова демонтирована
Кузов был сделан отнюдь не «на глазок»: масштабный макет (1:5) машины продули в аэродинамической трубе ЦАГИ, после чего внесли изменения. Это позволило добиться просто невероятного показателя коэффициента лобового сопротивления (Сх), который оказался равен 0,138! Конечно, помогло то, что кузов был не только обтекаемым, но и очень низким – «Звезда» с высотой кузова 720 мм даже не доходила до пояса взрослому человеку! При этом распластанный на земле кузов был довольно длинным (4200 мм) и широким (1670 мм).
Диктатура скорости: обратите внимание, насколько форма кузова британского MG EX181 1957 года схожа со «звёздным фюзеляжем»
Технически же машина также разительно отличалась от довоенных «рекордсменов» на базе обычных легковушек. Во-первых, Пельтцер использовал силовой агрегат от гоночного мотоцикла DKW UL350, который отличался необычной П-образной компоновкой цилиндров и поршневым нагнетателем, «надувавшим» 0,7 бар избыточного давления, благодаря которому 346-кубовый моторчик крутился до 5000 оборотов и развивал при этом свыше тридцати «лошадок». Не спешите улыбаться: по меркам середины прошлого века такой показатель удельной мощности считался чем-то запредельным.
Гоночный мотоцикл DKW стал «донором сердца» для «Звезды». Обратите внимание на необычную компоновку цилиндров
Неудивительно, что двигатель при этом сильно грелся, из-за чего конструкторы были вынуждены применить жидкостное охлаждение. Тем более что мотор разместили в задней части кузова, причем развернув его поперек. Хватало и других инноваций – к примеру, в задней подвеске установили одну рессору, причем тоже поперечную, ну а переднюю подвеску и рулевое управление взяли от «четырехсотого» Москвича.
Поскольку по замыслу конструкторов машина должна была преодолеть отметку в 150 км/ч, большой проблемой стали покрышки. В то время в СССР просто не было автомобильных шин, способных безболезненно выдержать подобную нагрузку. Поэтому выбор сделали в пользу мотоциклетных покрышек размерности 3,75-19, заказав их на ленинградском заводе «Красный треугольник». Поскольку шины отличались от обычных только используемым материалом (натуральный каучук), а для изготовления использовались стандартные пресс-формы, создателям «Звезды» пришлось впоследствии вручную спиливать протектор, превращая колёса в подобие «сликов».
Уже 23 сентября 1946 года «Звезду» вывели в первый испытательный заезд, который выявил мелкие недостатки и помог правильно настроить карбюратор, подобрать свечи с требуемым калильным числом, а также определить точные пропорции бензола и спирта, из которых состояло топливо.
Неделю спустя на Минском шоссе Пельтцер смог разогнаться до 148 км/ч – то есть, фактически, хоть и неофициально, советским конструкторам удалось побить рекорд итальянского гонщика Чеккини, который в 1939-м на километре с места смог развить 146,9 км/ч.
Официально подтвердить достижение удалось в том же 1946 году, причем уже в ноябре, когда дорога стала обледеневшей. На той же «Минке» на дистанции километр со стартом с хода Пельтцер смог проехать это расстояние за 25,783 секунды – то есть, беспристрастные секундомеры, проверенные московской обсерваторией, зафиксировали, что «Звезда» проехала километр со средней скоростью 139,634 км/ч.
Созвездие быстрых
Год спустя была предпринята еще одна попытка побить мировой рекорд, однако Александр Иванович Пельтцер по состоянию здоровья уже не выступал лично, отдав гоночный руль «Звезды-2» в руки Андрея Никитовича Понизовкина.
Андрей Никитович Понизовкин (1910-1995)
На фото: Пельцер (в центре) и Понизовкин (слева) принимают поздравления после успешного заезда
Он смог разогнать гоночную машину до 147,601 км/ч, а в октябре 1947-го ему наконец-то удалось установить очередной мировой рекорд, развив на второй «Звезде» 159,645 км/ч. А ведь с того момента, как Пельтцер начал работать над «Звездой-1», прошло всего полтора года!
Справедливости ради отметим, что «Звезда» №2 заметно отличалась от первой по конструкции. Так, Пельтцер разместил силовой агрегат в пределах колёсной базы, установил новую коробку передач и модернизировал систему охлаждения, установив термостат и водяной насос. Ну а поршневой нагнетатель он заменил лопаточным. Мотор крутился уже до 6500 об/мин и выдавал 42 л.с.
Правда, установленный Понизовкиным рекорд продержался всего пару месяцев: итальянец Д. Лурани в том же году смог развить 169,17 км/ч. Ну а поскольку в то время СССР не входил в Международную автомобильную федерацию FIA, формально достижения наших гонщиков не засчитывались в качестве международных рекордов. Однако фактически все гонщики класса до 350 см3 внимательно следили за результатами наших спортсменов.
В 1948 году Пельтцер отказался от двигателя DKW, установив на «Звезду-2» двигатель ЗП собственной конструкции. При рабочем объеме в 342 «кубика» он развивал 47 л.с. при 7000 об/мин, что позволило Понизовкину установить очередной всесоюзный рекорд скорости – 165,898 км/ч.
В 1949 году «Звезда» претерпела следующую модернизацию, получив условный индекс «Звезда-3». Мотор по-прежнему находился внутри базы, но его развернули вдоль оси, установив позади двигателя четырехступенчатую коробку передач с главной передачей.
Позади водителя «Звезды-3» установили бак с водой, которая охлаждала двигатель
Рессорная задняя подвеска уступила место винтовой, а вместо мотоциклетных шин на машине появились гоночные покрышки размерности 5,00-16, специально изготовленные по заказу НИИ шинной промышленности. Машина при этом стала легче – снаряженная масса не достигала и 550 кг! В августе 1949-го всё тот же Понизовкин проехал километр со стартом с хода со средней скоростью 172,827 км, побив-таки рекорд итальянца.
В 1950-м в конструкцию машину вернули радиатор, впервые разместив его в передней части кузова и оснастив «хитрыми» воздуховодами, которые не препятствовали проходу воздуха, но не ухудшали аэродинамику.
«Звезда-3» отличалась также необычным нагнетателем коловратного типа, а также магнето вместо батарейного зажигания. Облегченная на 110 кг машина вдобавок получила новую переднюю подвеску, а модернизированный мотор выдавал уже 64 л.с. Казалось бы, немного – мощность двигателя 1300-кубовой «восьмерки». Но практически невесомая и обтекаемая «Звезда» с таким моторчиком смогла разогнаться до 205,011 км/ч.
В начале пятидесятых особая бригада была переименована в бюро скоростных автомобилей НАМИ, а саму машину официально переименовали в «Звезду-М-НАМИ» (НАМИ-041 по внутриинститутскому обозначению).
Уже в бюро НАМИ у мотора 3П появилась пара модификаций: 250-кубовый двигатель 2П мощностью 43 л.с., а также 368-кубовый двигатель 5П, с которым советские гонщики могли участвовать в классе до 500 «кубиков». За рулём «Звезды-М-НАМИ» с разными двигателями гонщик Алексей Прокофиевич Амбросенков смог установить девять международных рекордов только за один 1952 год!
На фото: Алексей Абмросенков выводит на старт «Звезду-М-НАМИ»
К примеру, в классе 350 см3 он смог показать результат в 215,182 км/ч – то есть, Пельтцер за шесть лет непрерывной работы смог выжать из, казалось бы, смехотворного мотоциклетного моторчика внушительную цифру максимальной скорости, имя которой – рекорд.
Увы, сам Александр Иванович заплатил за неё собственным здоровьем: еще во время установления первого рекорда, зарегистрированного 5 ноября 1946 года, Пельтцер серьезно простудился, что сказалось на подвижности его ног. Тем не менее вплоть до конца шестидесятых годов он работал над различными гоночными автомобилями, за рулем которых наши гонщики смогли установить три десятка рекордов СССР, превысив при этом показатели 16 международных.
Последними в «созвездии Пельтцера» оказались «Звезда-5» (слева) и «Звезда-6»
Ну а Михаил Максимович Дерковский, который помогал Пельтцеру проектировать «Звезду-1», еще в 1947 году возглавил КБ гоночных машин Минавтопрома СССР. И он, как и его старший товарищ, построил несколько собственных автомобилей, получивших не менее символичные названия «Салют» и «Пионер».